При действовании Святаго Миропомазания Благоверныя Государыни Великия Княжны НАТАЛИИ АЛЕКСЕЕВНЫ, обрученныя Его Императорскаго Высочества невесты

СЛОВО

ПРИ ДЕЙСТВИИ СВЯТАГО МИРОПОМАЗАНИЯ
БЛАГОВЕРНЫЯ ГОСУДАРЫНИ
ВЕЛИКИЯ КНЯЖНЫ НАТАЛИИ АЛЕКСЕЕВНЫ,
ОБРУЧЕННЫЯ ЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЫСОЧЕСТВА НЕВЕСТЫ.

Действие, днесь совершенное, знаменитое для церкви составляет торжество. К великому Богом насажденному древу новая прицепилась ветвь масличная. На поле церковном произрас прекрасный цвет. К таинственному телу присовокупился новый член благороднейший. Мрежа Евангельская новою исполнилась славнейшею ловитвою. Во училище Иисуса Христа вниде новая Мариа сидети при ногу Иисусову, и слышати слово его. Церковь наша православная новую получила участницу таин ея, и учения ея питательницу и проповедницу. Ибо истинна веры нашея, на скрижале сердца ЕЯ Духом святым начертанна, и свободным оныя исповеданием наполнила днесь слухи наши веселием и радостию.

Срадуется же нам днесь и вся небесная Иерархия. Ибо церковь, в недрах Божиих опочивающая, берет участие во всех благопоспешествах церкви, под знаменем Иисуса Христа, здесь подвизающияся. Аще, по слову Евангельскому, радость бывает на небеси о едином грешнике кающемся:¹ то кольми паче глас радости наполняет райския селения; когда небесные оные жители, открывающу им Богу, видят душу в едино с ними сообщение сопричисляемую.

И как радость предполагает всегда снисканную или чаемую пользу; то при сем благословенном случае в чем состоит оная? она заключается в том, когда единаго общества члены единою связуются и верою: когда соединенные едиными законами гражданскими, соединены и единым законом Божиим: когда совокупленные, так сказать, телами, совокуплены и духом.

Известно, что по неиспытанным для нас судьбам Божиим, разныя в мире находятся веры, и всякой народ к вере естественную имеет привязанность. Нет для него ничего дражае сего сокровища. Благоухание жертвы веры есть благоприятнейшее, ибо плоды веры суть сладчайшие.

Она вопервых есть вернейшею руководительницею во всех делах наших. Как только откроются наши очи, и чувствия мало начнут входить в свое действие: тотчас в мудром строении и союзе мира, яко в зерцале, открывается Создатель. И как благость его излиянна на все твари его: то, когда еще и мысль оную совершенно не понимает, но сердце уже чувствует. Благодеяния его дух наш к нему привязывают. Почему для вмещения его, не столь нужно долговременное разума изследование, как душа пороками не занятая. Так благоволил творец, чтоб истинна, всех нужнейшая, была всех удобнейшею к приобретению.

И для того нет народа, или паче сказать, человека, который бы не стремился духом своим к благодетельному существу, тварь оживляющему, не имея о нем совершеннаго понятия, а иногда представляя его и под несущественными видами, но тем не меньше нужным его для себя признает, и любовь к нему чувствует. Так делает птенец вранов, который еще почти не знает матери своей, но стремится к ней, и ожидает от нея пищи себе.

Сей естественный человека с Богом союз есть основанием веры или богопочтения, и не возможно онаго отрещи, не отрекшись человечества и самого себя.

А когда таковым образом человек связуется с Богом: то связь сия входит уже во все дела его. Младенец еще в пеленах примечая, что родитель его одно избирает, другое отметает; одно похваляет, другаго отвращается; одно награждает, за другое наказывает, нечувствительно печатлеет на своем сердце, чтоб томуже следовать, или не следовать. Подобно человек чувствуя и видя в сем мире Создателевы дела, что он благословляет добродетельных людей, а порок и злодейство не оставляет без наказания; что из добрых намерений выводит добрыя следствия, а скрытыя хитрости выводит на ружу к безчестию их; что во все входит Его святой промысл, и любящим его вся поспешествуют во благое: все сие видя и чувствуя, берет на свою совесть обязательство, чтоб почитать все то для себя священным законом, и опасается, чтоб его не преступить, и чрез тоб не понести тягости праведныя руки его.

Таковое обязательство приемлемое на совесть нашу есть новое действие составляющее нашу веру, или богопочтение. Сколь действительно и полезно для человека обязательство сие, и сколь нужно для общества, излишно есть доказывать. Естьли гражданин требует законов для мирнаго в обществе сожития: то в каком бы должно быть разстройстве человеческое сердце, к поползновениям склонное, естьлиб оно не имело известных правил данных себе от Бога сердцеведца?

Сие обязательство тем действительнее, что оно не принужденно: оно с естественным сердца нашего положением, с склонностями его и способностями точно сходственно; а потому приятно и утешительно. И утешительно, говорю: ибо в плавании по морю житейскому не льзя, чтоб не случилось бурь и волнений различных злоключений; чтоб не случилось трудностей, которыя решить ум человеческий ослабевает. В таковых обстоятельствах находясь смертный, изнемогающия руки свои подъемлет к Тому, о котором сердце его уверяет, что он есть помощник всесильный, что он злоключения отвратить, и по бури противной благоприятнейшим ведром осиять может, и яко благоутробный всех Отец хощет. Отъими сие от смертных утешение: разслаблением и отчаянием они пораженными останутся.

Отвращшу тебе, Боже, лице, вся возмятутся, и в персть свою возвратятся.²

А хотяб кто в жизни сей и никаким не был подвержен противным искушениям: но страх конечнаго разрушения состава нашего, страх смерти и ужас воображаемыя по смерти вечныя неизвестности, каким бы дух наш ежечасно терзал мучением; естьлиб и в сем случае божественныя веры сила не была нам готовым подкреплением и ободрением. Вместо того, чтоб нам смерть представлять ужасною, по той привязанности, которую мы с Богом посредством веры имеем, почитаем ее пределом жизни сея, и началом жизни блаженныя вечныя, почитаем ее путем ведущим нас к награде за добродетель, и к совершенному с источником всех благ соединению.

Сии суть вкратце изчисленные сладчайшие плоды веры. Их вкушая человек теснейшим с Богом соединяется союзом. А из того представьте себе, сколько драгоценно и любезно должно быть для человека веры сокровище. Он все пред ним ценит за мало: почему не удивительно, что не примиримым и злейшим для себя неприятелем того почитает; который бы сие сокровище восхитить, или малым чем оное нарушить предпринимал.

Сия святая ревность воспламеняет народы к защищению своего отечества против востающаго неприятеля, чтоб сохранить веру, или за оную положить живот свой. Древние Римляне обыкновенно при таких случаях восклицали: за отечество и домашних богов. Почему основательно и благоразумно и ныне и на знаменах и кавалериях и звездах изображаем мы: за веру и отечество.

А из сего видеть всяк ясно может, что вера сколь вяжет человека с Богом; столь не меньше людей между собою. Сколь приятно есть видеть своего согражданина, сколь приятно есть видеть своего домашняго, сколь любезен нам связанный с нами союзом сродства: столько приятен и мил связанный с нами единым священным веры союзом. Видеть теже священные богослужения обряды, видеть теже жертвенники, видеть теже священнодействия, видеть теже празднования, не знаю, может ли что быть вожделеннее, может ли что быть действительнее, дабы соединиться с таковыми духом и любовию. Они тотчас представляются быть аки домашние, аки сродственники, яко свои. Обращаясь с таковыми, и в отдалении от своих мест, не кажется быть во отдалении, но во своем любезном доме, во своем драгом отечестве, во окружении сродных своих. Согласие в важнейшем богопочтения пункте столь людей соединяет, что прочие общежительственныя во обращении одних с другими несходства не сильны оной союз нарушить. А из сего естественно раждается взаимное доброжелательство и усердие, а в нужных случаях и взаимное спомоществование.

И хотя мы всем обще людям на основании человечества доброжелательствовать и благодетельствовать обязаны; все бо мы друг другу братия есмы: но сие не делает предосуждения той естественной и справедливой склонности, чтоб единоверным с нами в том дать предпочтение; ибо они сугубое имеют право, того от нас требовать. Сие есть учение и Апостольское: да делает благое ко всем, учит Павел, но притом прибавляет: паче же к присным в вере.³

И как ревность к вере есть самая жаркая, по елику вера есть всего любезнее: то и бывает иногда она чрезмерная, следовательно бывает тогда причиною злоупотребления. Таковою ревностию воспламененные отвращаются всех не своей веры, ими гнушаются, и гонят всякими образы, из чего иногда страшныя выходили возмущения и войны. И хотя сие осуждается и здравым разсуждением, и самым словом Божиим; ибо вера принуждения не терпит, и гонением сердце более ожесточается: однако оно доказывает, сколь сильно действие веры в сердце человеческом, и сколь она тесно соединяет людей друг со другом.

А из сего видимо есть, сколь невместительна в обществе оная так называемая в вере неразбирчивость. Она вышеизъясненной нами между людьми союз разрывает, а иногда она же бывает причиною, что человеческое сердце раздравшись такою неразбирчивостию, как ни к какой вере себя особливо не привязывает, так и никакова настоящаго веры действия в себе не ощущает: следовательно близко находится, чтоб изрыгнуть воню безбожия.

И как тот союз, который есть между гражданами, весь в своем сиянии изображается и содержится в лице главных своих правителей: так и священный веры союз в их же священной особе особливо заключается. Следовательно без дальних доказательств ясно есть, сколь должны быть они внимательны в соблюдении целости веры, и усердны во исполнении должностей ея. Пример их в сем деле божественном есть нужен необходимо. Он особливо подданных сердца с ними связывает: ибо они себя уверяют, что посредством сего с Государем своим союза с самим Богом соединяются: а потому и не сумнятся, чтоб могло другое что выйти от Государя таковаго, разве что согласно с волею Божиею, следовательно служащее не токмо к их благополучию временному, но и к спасению вечному.

Все сие нами сказанное, по благовоспитанию своему, просвещению, и по отличным ума и сердца дарованиям, совершенно понимая, Благоверная Княжна НАТАЛИЯ АЛЕКСЕЕВНА Благоволила днесь приять святую веру нашу, и стать верным членом православныя нашея церкве. Чувствие сладости плодов веры в сердце ЕЯ действительно, и уверение о истинне учения церкве нашея в мысли ЕЯ не сумнительно. Почему со усердием и благоговением принесла сию приятнейшую Богу и общему благу жертву. И мы созерцая ЕЯ добрыя сердца качества, благонравие, просвещение и благочестие, не можем сумниться, что ОНА имеет быть всегда непорочным вместилищем благодати Божия.

Помни убо, Благоверная Княжна! сие приятое Тобою на Себя днесь обязательство, и напиши оное на скрижали сердца Твоего. Буди Верная и усердная Богопочтения Служительница, да насытишися того плодами сладчайшими. Любовь к Богу почти всех действий Твоих основанием, да возлюбит ТЯ он любовию своею вечною. Жертвуй ему непорочностию нравов Своих, да благословит он вся дела Твои. В сем состоит блаженство Твое. О сем церковь Божия, к нейже ныне Ты присоединилася еси, молитвы свои всегда будет возсылать пред престолом Величества его, Аминь.

Сказывано в присутствии ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА и Его Императорскаго Высочества в царствующем Санктпетербурге в придворной церкви каменнаго зимняго дворца, 1773 года Августа 15 дня; первым же тиснением печатано в Московской Синодальной Типографии Сентября 28 дня 1773 года.

КОНЕЦ ВТОРАГО ТОМА.