Слово в день восшествия на Всероссийский престол Благочестивейшаго Государя Императора Николая Павловича

CCCIII.

222. Слово
в день восшествия на Всероссийский престол
Благочестивейшаго Государя Императора
Николая Павловича.

(Говорено в кафедральной церкви Чудова монастыря, ноября 20;
напечатано в Твор. Св. От. 1848 г. и в собр. 1861  г.)

<1847 год>

Каждый раз, когда обращающийся круг лета возвращает нам день воцарения или царскаго венчания Благочестивейшаго Самодержца нашего, и когда долг и сердечное чувство верных подданных собирает нас на молитву, благодарственную за сей дар Провидения, и просительную о продолжении сего дара, Церковь дает нам услышать фарисейское словопрение и Христово учение обязанности к Царю, в соображении с обязанностию к Богу. Таким образом она предлагает и ныне сей предмет нашему размышлению: но если буду говорить о нем, не перетверженный ли урок повторять буду? Чтобы сия мысль не остановила моего слова, и не ослабила вашего внимания, сему да поможет пример Апостола, который написал: таяжде писати вам, мне убо не леностно, вам же твердо (Фил. III. 1).

Нам нужно собственно Христово учение: но как Евангелие приводит нас к нему путем фарисейскаго словопрения; то не минуем сего пути.

Это было не просто словопрение, а предприятие злоумышленное. Фарисеи, завидуя славе Господа Иисуса, и будучи раздражены обличениями от Него и неблагоприятными для них предсказаниями, решились погубить Его; и общим совещанием изобрели для сего средство. Фарисее, пишет святый Евангелист Матфей, совет восприяша, яко да обольстят Его словом (XXII. 15 ). А святый Лука дополняет: да имут Его в словеси, во еже предати Его начальству и области игемонове (XX. 20).

Сличим cиe начало предприятия с окончанием, намерение с последствием, и усмотрим над безобразием дел человеческих величественный образ действующаго Провидения Божия, которое искусно задуманныя, но неблагонамеренныя предприятия обращает в стыд изобретателям, и даже из зла производит благо. Фарисеи думали, как сетью, хитрым и лицемерным словом, уловить Ииcyca, и неизбежно влещи в погибель: но покушение кончилось тем, что Его словом обнаружена их слабость, и посрамлено их невежество. Исконный враг рода человеческаго думал чрез них погубить Христа, и разрушить едва только полагаемое основание Церкви Христовой: но вместо того дал только Христу случай провозгласить учение, на веки утверждающее союз между Церковию и Государством, благоприятный для спокойствия Церкви, существенно важный для блага и прочности Государства.

Хитрость и неблагонамеренность Фарисеев прежде слов открывается в лицах посланников их ко Христу. Посылают к Нему ученики своя со Иродианы. А почему же не пошли к Нему сами? – Без сомнения, по тому разсчету, что в случае успешнаго действования чрез учеников, насладятся успехом так же, как бы сами действовали; а в случае неудачи, пусть лучше на лице учеников падет стыд, а учители останутся в стороне. Но для чего посылают не одних учеников своих, а присоединяют к ним Иродиан? – Здесь-то и является искусство злоумышления. Когда Иудея, прежде независимая, покорена была Римлянами: тогда неприятная, по причине новаго и чуждаго владычества, обязанность платить подать Римскому Кесарю сделала для многих занимательным вопрос: достойно ли есть дати кинсон Кесареви, или ни? Иродиане и Фарисеи были о сем противоположных мнений. Иродиане, заимствовавшие наименование от Ирода, который получил свою власть от Кесаря Римскаго, утверждали, что должно платить подать Кесарю, и противников сего мнения почитали мятежниками. Напротив того Фарисеи, согласно с Зилотами, мнимыми ревнителями закона Божия, полагали, что Иудеи, как народ Божий, должны, в отличие от языческих народов, платить одну только дань – Богу, в Его храм, по полусиклю с души, как предписано в законе Моисеевом, и что платить подать Римскому Кесарю, идолопоклоннику, значит оскорблять истиннаго Бога. Как же сии люди, противоборных между собою мнений, соединяются теперь, чтобы действовать за-одно? – Они отлагают на время свою вражду, чтобы общими силами сделать зло ненавистному тем и другим Учителю истины. Вот их расчет. Если Он скажет, что достойно есть дати кинсон Римскому Кесарю: то Фарисеи провозгласят, что Он изменил народу Божию и Богу, и таким образом опровергнут в лице Его достоинство посланника Божия и веру к Нему народа. Если же скажет: не достойно есть дати кинсон Кесарю: то Иродиане донесут на Него римскому правителю, как на мятежника, подвергнут Его суду смертному. Не правда ли, что сеть крепко связана, и ловко разставлена, да имут Его в словеси? –

Не льзя при сем не обратить внимания на печальный в Иудеях образ народа и общества разделеннаго на толки и соумышления. Образуя отдельныя соединения, они повреждают единство целаго, первое условие общественной жизни; уменьшают общую силу, разсекая ее на частныя, взаимно противоборныя силы; ослабляют общественное доверие; волнуют мысли народа, вместо того, чтобы устроять его благо правильною деятельностию, в спокойном послушании власти; колеблют здание общества, обращая в вопросы и споры то, что признано при учреждении обществ, положено в их основание и утверждено необходимостию; ведут в обществе внутреннюю войну, конечно, не к спокойствию его, и не к безопасности, а иногда еще бедственнее заключают между собою притворное перемирие, для сильнейшаго возстания против истины и правды. Благо народу и государству, в котором единым, всеобщим, светлым, сильным, всепривлекающим, вседвижущим средоточием, как солнце во вселенной, стоит Царь, свободно ограничивающий свое неограниченное самодержавие волею Царя Небеснаго, мудростию, великодушием, любовию к народу, желанием общаго блага, вниманием к благому совету, уважением к законам предшественников и к своим собственным, и в котором отношения подданных к верховной власти утверждаются не на вопросах, ежедневно возраждающихся, и не на спорах, никогда некончаемых, но на хранимом свято предании праотеческом, на наследственной и благоприобретенной любви к Царю и Отечеству, и еще глубже, на благоговении к Царю царствующих и Господу господствующих. Господи! Ты даровал нам сие благо. Нам остается благодарить, хранить и молить: утверди, Боже, сие, еже соделал ecu в нас (Пс. LXVII. 29).

Обратимся к фарисейской сети, чтобы видеть, какова будет ловитва. Как приманка для привлечения в сеть, положен вопрос: достойно ли есть дати кинсон Кесареви? Но Тот, Кого хотят уловить, видит не только приманку, но и скрытую за нею сеть, не только вопрос, но и сердца и намерения вопрошающих. Чтобы положить осязательное основание решению вопроса, Он требует златицу кинсонную, монету, которую надлежит употребить для уплаты подати, и, на взаимный вопрос: чий образ сей и написание? получив неизбежный ответ, что это – изображение и надписание Кесаревы, и следственно право его на монету очевидно, произносит решение, которое расторгаеть сеть, и в тоже время уловляет самих ловителей: воздадите убо Кесарева Кесареви, и Божия Богови. На что теперь пожалуется ревность Фарисеев? Сказано: воздадите Божия Богови. – Что донесут Игемону Иродиане? Сказано: воздадите Кесарева Кесареви. Тем и другим должно быть стыдно, что предлагали, как будто необычайно трудный, такой вопрос, который разрешается одним взглядом на монету.

Но Фарисеям и Иродианам стыд, а всему миру спасительное поучение: воздадите Кесарева Кесареви, и Божия Богови. Рабы Царя Небеснаго и ревнители славы Его! Царь Небесный не изъемлет вас от обязанностей к Царю земному, но Сам провозглашает их, и Сам повелевает исполнять их, потому что Им царие царствуют, и несть власть, аще не от Бога. Воздадите Кесарева Кесареви. Подданные Царя земнаго! Подчиняя¹ Ему, Царь Небесный не исключает вас из Своего всеобъемлющаго владычества, но и от вас, и от Него, требует покорности Своим законам: воздадите Божия Бoгови. И церковь да воздает Кесарева Kecapeвu, вознося молитвы за Царя и Государство, внушая своим чадам верность к Царю, Отечеству и законам, и укрепляя сию верность клятвою во имя Божие. И Государство да воздает Божия Богови, вместе с своим Самодержцем, благоговея пред Вседержителем, соглашая свои законы с Его заповедями, споспешествуя Церкви охранением, подобно как и она государству споспешествует учением и молитвою, да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте.

Особеннаго примечания достойно, что, хотя вопрос Фарисеями предложен был только об обязанности к Кесарю, и хотя сей вопрос указанием на кинсон и заповедию: воздадите Кесарева Кесареви, разрешался достаточно и непобедимо: Господь однако сим не удовлетворился, но простер Свой ответ за предел вопроса, и непосредственно присовокупил другую заповедь: и Божия Богови, означая сим союз обеих заповедей и неполноту первой без последней. Подобно сему, и в других случаях, слово Божие обязанность к Царю непосредственно соединяет с обязанностию к Богу. Так говорит ветхозаветный мудрец: бойся Бога, сыне, и царя (Притч. XXIV. 21). Так и Апостол Петр: Бога бойтеся, царя чтите (1 Петр. II. 17).

Братия, чада царствия земнаго, и, по вере и упованию, чада царствия небеснаго! Без сомнения, не погрешит тот, кто и в земных делах следовать будет мановению небесному. Для чего слово Божие представляет нам мысль о Царе в непосредственной близости с мыслию о Боге? – Без сомнения, для того, чтобы сии мысли были дружны и неразлучны в нашем сердце, и в нашей деятельности, и чтобы мысль небесная была опорою земной. Благоговение и любовь к Царю нашему природны нам: но мысль о Царе царствующих всего вернее дает сим чувствованиям полную силу, совершенную чистоту, незыблемую твердость и прямоту действия. При свете мысли о Боге, мы исполняем обязанности подданных и подвластных, скажу словами Апостола, в простоте сердца, не перед очима точию работающе, яко человекоугодницы, но якоже paбu Христовы творяще волю Божию от души, с благоразумием служаще якоже Господу, a нe яко человеком (Еф. VI. 5–7). Аминь.